Мата, или «Трубка мира»

Занятная привычка у жителей Санта-Розы – по утрам и в течение всего дня пить тонизирующий напиток – мату. Это что-то вроде чая, но по виду зелёный порошок. Видимо, какое-то возбуждающее, наркотическое действие мата производит. Люди настолько привыкли, что и не мыслят свою жизнь без неё. Наркотиком, однако, напиток не назовёшь. Пьют его все от мала до велика. Сидящих на террасе своего дома горожан невозможно представить без маты. Мату аккуратно засыпают в кую (куя – деревянный, пробковый или как исключение металлический сосуд конусообразной формы), вставляют «бомбу» (металлическая трубочка с ситечком на конце, при употреблении ситечко задерживает мелкие частички маты). Мне не встречался ни один уважающий себя бразилец, не пьющий мату.

Однажды в палисаднике Санта-Розы, в доме моих друзей, в прошлом эмигрантов, произошёл занятный казус. Хозяева-пенсионеры как всегда сидели в палисаднике у дома, пили мату. Увидев проходящую компанию старых индейцев, Бруно пригласил их в дом. Аборигены были преклонного возраста, но крепенькие, сухощавые, и некоторые с гнилыми зубами, а то и вовсе без зубов. Может, в их рационе не хватало кальция, может, вода была плохая (но даже их руководители города не додумались воду очищать и дезинфицировать хлоркой), но отсутствие зубов нисколько не смущало приятелей Бруно. Все уселись за круглым столом. Внимание сразу переключилось на незнакомца – «пришельца» из другого мира.

– Как там у вас, война закончилась?
Бруно охотно, с улыбкой, перевёл для меня вопрос.
– Какая война?
– Ну, как же какая – гражданская.
Я недоумённо почесал в затылке. Может, пока я четыре месяца пробыл в Южной Бразилии, у нас война началась?
– Никакой войны у нас нет.
– Ну как же, в Югославии?
– Так это, дедушка, не у нас.
– А нам всё равно.

Всё, что за океаном, всё кажется там рядом. Ну, не у вас война* и ладно. Это детали. И, слава Богу. Старик-весельчак переключил своё внимание на принесённую хозяйкой дома Аладьей свежезаваренную мату. Кую стали передавать из рук в руки, так, как курят трубки мира в фильмах про индейцев. «Бомбу» брали в рот, смачно чавкая и сладко покряхтывая. Я понял, что «влип». Придётся быть соучастником этой «трубки». Сбежать неудобно. Я гость. Отказаться значит проявить свою неблагодарность и невежливость. А остаться и дожидаться своей очереди… О нет! Только не это. Мы, живущие по европейским меркам, не привыкли к такому проявлению симпатий. Куда бежать?! Беззубые рты продолжали смаковать любимый напиток, продолжая меня о чём-то спрашивать. Я жалко что-то лепетал, но сердце бешено колотилось. Сейчас вот дойдёт и до меня очередь взять в рот эту ненавистную бомбу, да ещё сделать вид, как мне это приятно. Ну, влип так влип! Вот до меня остаётся три человека, второй пьёт мату. Пусть подольше пьёт. Подцеплю какую-нибудь болезнь, будет мне наука сидеть дома и не рыпаться. Испарина выступила на лбу. До меня остался только один человек. Я чувствую, как в голове помутилось от «счастья», я в прямом смысле стал терять сознание…

Вот «долгожданная» куя у меня в руках…
Огромным усилием воли, как зомби, дрожащими руками я взял напиток. Как во сне, насильно, прямо ввинтил бомбу себе в ротовое отверстие! Но ведь надо ещё и улыбаться, изображая райское наслаждение. Видел бы меня кто из наших соотечественников в этот момент. Гримаса на том месте, что называют лицом, наверное, была душераздирающая. Без слёз, наверное, нельзя было смотреть на моё актерство.

Громкий хохот прервал это издевательство над священным напитком. Кажется, мои страдания все расценили как-то, что мне не понравился напиток. Это не так страшно, чем обвинение в недружелюбии и неблагодарности к хозяевам, жителям городка, в непочтении к традициям. Долго потом я полоскал рот в реке Уругвай и чистил зубы. Было стыдно за себя перед этими добрыми, чистыми душой людьми. Дети природы. Они были искренни в своём желании, угостить, порадовать гостя. Русские люди не созданы для таких экзекуций. Поздно вечером, уже засыпая, я вспоминал, как в годы войны солдаты пили из одного котелка, из одной пропахшей потом каски, воду из грязного болота. Никто не брезговал. На память пришёл рассказ старца Паисия-святогорца со Святой горы Афон, о том, как во время гражданской войны * в горах Греции жажда заставила его пить жёлтую воду из отпечатка копыта ослика. Но перед этим он осенил себя и воду крестным знамением. Я, к сожалению, в тот миг не догадался этого сделать. Да и обидел бы я этим добрых индейцев…

* Гражданская война с повстанцами-коммунистами в Греции была перед началом Отечественной войны.